Опыт психоанализа русского мишки

Русский медведь (англ. Russian Bear) — олицетворение России, "атрибут российского государства и субститут её верховного правителя". Российская Википедия

Ущемленное эго мишки, ложная самоидентификация, послужит в будущем причиной многих его душевных страданий. Эго поддерживается за счет мыслей, которые оценивают внешние объекты как значимые.А что как не шишка, является тем краеугольным кирпичиком в башне эго маленького мишки? Пока держалось отождествление шишки с эго, он пребывал в непрерывном поиске – в вечном устремлении к будущему, стоило этому отождествлению нарушиться - хрупкое счастье мишутки оказалось погребено под чугунными болванками внешних обстоятельств.

Вопрос веры

Как только пенная дорожка от подлодки протянулась к борту корабля, на эсминце не осталось ни одного атеиста.

Дурак на корабле.

Забрались однажды лихие парни в крюйт-камеру корабля. Их пахан, плюгавенький такой сморчок, соплей перешибешь, но в законе, сидит на бочке с порохом, дряную сигару раскурил, и в бочку ее тычет, на понт берёт. Или вы, все сейчас хором, на моем родном ганделупском языке споете "Мурку", или взорву вашу посудину к ибеням собачим. Да и пусть девки спляшут! Анжелке пару дублонов в трусы засунул, ну та и старается, отплясывает. Котенок мимо пробегал, милый такой зверек, малайской породы, так злодей его хвать за хвост, и о переборку хрясь... У всех слезы на глазах, жаль котенка, но свой камзол дороже. Сопли утерли, к переборкам прижались, ждут... И долго бы еще бардельеро продолжалось, но оказался на корабле пассажир из дальней каюты, которому пьяные вопли надоели. Встал он с койки, нацепил на грудь звезду шерифскую, кольт проверил, калибру немалого. Спустился в крюйт- камеру, да и сморчка в ухо. Тот взвыл: Не трожь дяденька, больше не буду охальничать, вот тебе слово мое честное ганделупское даю!
Нет у тебя чести - отвечает шериф - Одни понты дешевые.
- Ладно, заприте дурачка, где подальше - И в свою, значит, каюту удалился. Это и есть самая правдивая история о дураке на корабле.

В стране "Дремучих тайн" (предыстория)

Эту историю рассказал мне Вадик Серебряков (фамилия изменена), с которым мы вместе служили в армии. Вадик был типичный, как сейчас говорят, мажор. Только "разлива" середины семидесятых годов двадцатого столетия. Служить отправил Вадика его дедушка, генерал НКВД-МГБ-КГБ, полагавший, что ему будет полезно для будущей карьеры в органах, потянуть два года солдатскую лямку. Увы, а может к счастью, Вадик не стал чекистом, а пошёл по литературной линии. Стал работать в редакции журнала "іноземної літератури" "Всесвіт".
Мы с ним иногда встречались, в Киеве, Одессе, Ялте... Последний раз я встретил Вадика в аэропорту Бильбао. Мы, как оказывается, прилетели одним рейсом из Франкфурта, но увидели друг друга лишь у ленты транспортёра багажа.
Я прилетел, чтобы в Сан-Себастьяне сменить второго механика на панамском балкере "Буэнавентура", а Вадик привёз в Сан-Себастьян из Германии свою внучку, на традиционный праздник в честь Святого Себастьяна. Она изучала испанский язык в мюнхенском университете и уговорила его съездить с ней на знаменитую Тамборраду.
Вечером, отправив внучку Вадика на праздничное шествие, мы зашли в маленький припортовый бар почти на берегу моря.
...Благородный напиток медленно, тонкой струйкой льётся в стаканы.
Мы поднимаем тяжёлые tumblers, вдыхаем аромат виски - запах дыма, просмоленных канатов и густого тумана над Бискайским заливом, и делаем по глотку. Жидкое пламя пробегает через гортань, приятно обволакивает горло, и согревает изнутри.
Стакан пуст. На его стенке можно увидеть тончайшую плёнку, капельки которой медленно стекают на дно, как слезы.
Медленно раскуриваем сигары...
- Медленно, вот главное слово в нашей жизни. Всё надо делать медленно. Не надо спешить. Festina lente, как говорили древние. Медленно жить - значит уметь наслаждаться жизнью. Спеши медленно... Хотя я считаю, что это соединение несоединимого, оксюморон и парадокс! - Говорит Вадик.
- Да ты, прямо-таки, афоризмами стал изъясняться, подкалываю я Вадика, - сразу видно литератора.
- Да какой из меня литератор, - горько вздыхает Вадик, - укатали бурку крутые сявки!- А вот ты, Серхио, как я слышал пописываешь.
Теперь наступает моя очередь смущаться, краснеть и горько вздыхать.
- Слушай, а у меня есть для тебя совершенно фантастический сюжет! Ну лучше по порядку, - Вадик делает ещё один глоток и продолжает.
- Мой дед, заслуженный чекист, орденоносец, т.д. и т.п. горячо любимый и горько оплакиваемый безутешными родственниками, "почил в бозе" в 1994-ом. Атеист, коммунист, безбожник, он, тем не менее, был похоронен на Байковом кладбище по христианскому обряду. Крест, музыка, батюшка, бросание земли...
Когда на следующий день я пришёл на дедову квартиру, на Владимирской, то увидел на столике в прихожей конверт подписанный чётким, как строй почётного караула, почерком деда: "Вадику". В конверте был ключ от письменного стола деда. Открыв верхний ящик стола, громадного и тяжёлого, как броненосец "Потёмкин", я нашёл там ещё один конверт, желтовато-бежевый, изготовленный, как я узнал позже, из особого сорта бумаги, "манильской". Кроме стопки, сложенных в четверть, пожелтевших от времени листков, я нашёл там ещё один листок. - Вадик разливает из бутылки в стаканы остатки "Гленфидиша", и кивает бармену: "otro", дескать ещё одну.
- Послушай, история эта длинная. Я лучше тебе сброшу файл. Включи-ка на своём "смарте" блютуз.- Покопавшись в памяти телефона Вадик отправляет мне файл, а мой "Самсунг" коротко пикнув, подтверждает его получение.
- А мне нравится этот город,- говорит Вадик приступая ко второй бутылке "сингл молта", - люблю в нём бывать. Ты знаешь, что сам Лев Троцкий сиживал за игорным столиком местного казино, - он кивает на здание мэрии, красочно иллюминированное по случаю праздника. Сейчас там мэрия. И полагаю, что встречался Лев Давидович не с простыми горожанками, а с секретными агентами вроде Мата Хари, с бомбистами и анархистами.
Чуть выше, по Hernani Kalea, шло костюмированные шествия хлебопёков с водовозными бочками, которые они использовали в качестве ударных инструментов. Бесконечная дробь барабанов сливалась с гомоном толпы, с разрывами петард.
- Гуляет публика, - меланхолично замечает Вадим, - обнажая донышко уже второй бутылки, - может ещё?
- Мне пора, Вадик. Утром уходим.
- Далеко? - Ради приличия интересуется Вадик.
- Далеко. В Корею, а затем в Австралию.
- Ну тогда бон вояж и семь футов под килем!
- Спасибо! И вам, желаю всего хорошего. А что с файлом-то делать?
- А что хочешь. Дарю! Можешь опубликовать. Ты говорил у тебя страничка на livejournal?
- Да так, кропаю помаленьку.
- Вот и накропай. Пока, Серхио! Hasta la vista!

В стране "Дремучих тайн". Продолжение.

Из воспоминаний генерала КГБ в отставке "NN".
Из письма генерала своему внуку Вадиму.
...Критериями положительной или отрицательной оценки исторических событий могут быть лишь государственные интересы. Если в интересах государства необходимо вырезать из истории целый пласт героев, или событий, то это несомненно будет осуществлено. Если интересы государства требуют, чтобы ты поверил в фантастическую историю о 28-ми "панфиловцах", то уверяю тебя, что эта история будет повторяться столько раз, сколько это необходимо для того, чтобы ты действительно в неё поверил. Либо "история" пишется путём смешивания правды с ложью. Историю фальсифицировали всегда, но нигде ещё её не фальсифицировали так, как это делалось у нас, Вадик. Фальсифицированная история сама подвергалась фальсификации, и уже никто не мог понять, где правда, а где ложь. Мои записки повествуют лишь о тех событиях, непосредственным участником которых я был. Возможно наступит время и ты сможешь их опубликовать, а возможно, что такое время и не наступит никогда. Решай сам...
Я хочу рассказать тебе, внук, о яростной, бескомпромиссной схватке фашистских спецслужб и советских чекистов. О героях и предателях. Без прикрас и обмана. Пусть некоторые вещи покажутся тебе фантастическими, но ведь сказал же Достоевский, что нет ничего фантастичнее реальности. А иногда вымысел более реален, чем реальность, особенно там, где все играют свои роли. Роли людей, поверивших в обман.
Официальная история мощнейшей государственной корпорации ГИРД (Группа изучения реактивного движения) была искажена и переписана пришедшим к власти в результате государственного переворота троцкистом Н. Хрущевым. В реальной же истории, уже в начале 1932 года, корпорацией была создана баллистическая ракета с ЖРД, использующим керосин как топливо и азотную кислоту окислитель. Для испытаний ракеты в Уральской области, в 45 км от р/ц Тавда был построен ракетодром. В марте 1932-го года при запуске ракеты А-1 погибает генеральный конструктор Ф.Цандер, и руководителем концерна становится С. Королев. Работы советских ученых не могли не привлечь внимание империалистических разведок. Десятки и сотни шпионов, звериными тропами, на аэростатах и воздушных змеях, пересекают границу СССР, в бесплодных попытках попасть на секретный объект. Большую, неоценимую помощь ОГПУ оказывают простые советские люди; рабочие, колхозники, учителя, пионеры. Одним из таких добровольных помощников чекистов и был пионер Павел Морозов. Вот здесь, я и хочу поподробнее рассказать про Павлика Морозова.
Дело в том что растиражированная в миллионах экземпляров книг и журналов, рассказанная десятками "очевидцев" и "подтвержденная" судебными документами "история" о Павлике Морозове, от первого до последнего слова выдуманная. Вся эта история придумана лишь для того, чтобы скрыть правду о советском ракетодроме. Любознательный и сметливый пионер пришёлся по душе Королёву. Сергей Павлович рассказывал Пашке о покорении межпланетных пространств, о караванах ракет с красными звёздами на стабилизаторах, которые помчатся от звезды до звезды. Мальчишка под руководством Генерального конструктора освоил логарифмическую линейку и рейсфедер, свои тайны открыл ему кульман.
Дед Павлика, - Данила, в Гражданскую служил у Колчака, в карательном отряде. О его зверствах ходили легенды и даже сами колчаковцы переходили на шепот, когда речь заходила о нём. Сумев скрыться от справедливого возмездия трудового народа, Данила Морозов осел в селе Герасимовка Тавдинского уезда. В марте 1931 года в начальником почты в Тавду приезжает некий тов. Белов, а на самом деле матерый немецкий шпион, полковник Германского Генерального Штаба Йоган Вайс. Вайс и дед Данила сколачивают банду из кулацкого отребья и уголовников. Перед ними поставлена задача захватить генерального конструктора и образцы секретной техники. Однажды ночью Павлик случайно услышал как дед Данила и неизвестный обсуждают коварный план по захвату ракетодрома. Выпрыгнув из избы через окошко, мальчик бежит через ночную, полную опасностей тайгу, на ракетодром. Он успевает предупредить охрану ракетодрома и банду встречают кинжальным пулеметным огнем. Деда Данилу удалось захватить живым, но исчез Йоган Вайс. (его удастся обезвредить только в августе 1938 в городе Ченске, но про это чуть ниже)
Трагедия случилась уже тогда, когда бандиты были уничтожены. Павлик заметил как один из недобитых кулаков, из последних сил поднял свой обрез и прицелился в Сергей Палыча. Бросился навстречу горячей пуле Павлик. Своей грудью остановил смерть, но и сам был смертельно ранен. Старший сотрудник особых поручений ГПУ Иван Николаевич Пронин рассказал мне, тогда ещё совсем молодому чекисту, о последних минутах жизни Павлика. Сраженный бандитской пулей, юный герой лишь успел прошептать, склонившемуся перед ним Королеву.
-Товарищ Королев, а на Марсе будут цвести яблони?
-Будут Павлик, на Марсе цвести яблони, честное коммунистическое слово!
-И на пыльных тро...- оборвалось на полслове дыхание мальчика.
-..пинках далеких планет останутся наши следы,- тоже шепотом закончил генеральный...
На похоронах юного героя Сергей Павлович поклялся, что приложит все свои силы, не пожалеет ни здоровья, ни самой жизни, для развития ракетостроения в СССР. И он сдержал свою клятву! Но это уже, как ты понимаешь, совсем другая история...

Турецкий гамбитъ. СинематографЪ. Фильма первая.

В Анкаре выстрелом в спину убит российский посол Андрей Карлов.
Спустя несколько дней.
Старый чиновник особых поручений при МИДе, под плач дворовых людей готовится отъехать к месту новой службы. В сенях рыдает Марфушенька-душенька. Чиновник негромко напевает: Туретчинна ведь тоже русская земля...
Сокрушается: Давно мой сидор превратился в прах. Я не хранил посольскую котомку.
- Эй Никодим - кличет он дворника, - А ну-ка тащи свой армейский ранец, да поживей. Владим Владимирыч ждать не любит!
Укладывает: Две рубахи, исподние брюки, две пары портянок, полотенце, пару рукавиц с варежками. Портрет президента целует и кличет Марфу.
- Эй Марфушенька, а зашей-ка в подкладку камзола сей портрэт, душа моя!
На челе старого чиновника росинки пота. Устал. Годы видно берут своё.
Туго завязав узел, и отставив ранец: Да не плачьте вы так! Перестаньте хоронить живого человека! Бог не выдаст, ИГИЛ не съест! А ежели придётся голову сложить государеву службу справляючи... - скупая старческая слеза катится по щеке - то сладко и почетно умереть за Державу, верно, православные? Присядем, что ли на дорожку.
Конецъ первой фильмы.

Шизофрения, или просто, маразм?

Сейчас в России надо одновременно любить Российскую империю, СССР, царя, Ленина, Сталина, Столыпина, Путина. Верить в Бога и в светлое коммунистическое завтра.